- Нет! Ты совсем с катушек съехал, если думаешь, что я ради тебя…
Орихара пожал плечами, обреченно вздохнул, и приступил к плану Б: задрал майку до сосков и сам же провел рукой по впалому животу, сладко застонав не столько от удовольствия, сколько от рисуемого в воображении выражения лица Хейваджимы. Трюк практиковался не в первый раз и, что странно, до сих пор действовал на бывшего бармена.
- Но это может принадлежать Шизу-тяну лишь тогда, когда я смогу убедиться в подлинности его любви, - нараспев протянул Изая и кинул хитрый взгляд на блондина. – Докажешь мне её подлинность?
Изая вздохнул еще раз, но уже без прежней самодовольной улыбки и покосился на сгорбившегося над арфой Хейваджиму, который, в свою очередь, не без тоски перебирал пальцами струны арфы, извлекая из неё лишь жалобные всхлипы. Стоило признать, что затея оказалась не такой веселой, какой её считал Орихара в начале. Интересно было лишь в самом начале, когда арфа яростно сопротивлялась и даже смогла тремя туго натянутыми струнами оставить на лице Шизуо глубокий след, уже успевший обрасти коркой.
- Это даже не смешно, - пожаловался информатор, подтягивая колени к подбородку, чтобы поудобнее устроиться на диване. – Я думал, что и мартышку можно обучить, но ты, Шизу…
- И-и-и-иза-а-а-ая-я, - предупредительно протянул Хейваджима, не поворачиваясь к информатору.
- Даже когда я пообещал тебе собственную задницу за какой-то короткий этюд, с которым даже первоклашка справится. А ты, марты… то есть Шизуо, даже влюбившись в меня по уши, не можешь сделать даже это.
- Я не… - попытался найти оправдание Хейваджима и тут же досадливо рыкнул – а с чего бы ему искать оправдание? С чего бы ему вообще тут находиться и пытаться сыграть что-нибудь на арфе для этой неблагодарной блохи ради быстрого перепихона?
- Играй уж как можешь, - махнул рукой Орихара и широко зевнул. – Получится – отдам собственную задницу в двухдневное пользование. А там можно и за поэзию сесть. Любишь сочинять стихи, Шизу-тян?
Орихара пожал плечами, обреченно вздохнул, и приступил к плану Б: задрал майку до сосков и сам же провел рукой по впалому животу, сладко застонав не столько от удовольствия, сколько от рисуемого в воображении выражения лица Хейваджимы. Трюк практиковался не в первый раз и, что странно, до сих пор действовал на бывшего бармена.
- Но это может принадлежать Шизу-тяну лишь тогда, когда я смогу убедиться в подлинности его любви, - нараспев протянул Изая и кинул хитрый взгляд на блондина. – Докажешь мне её подлинность?
Изая вздохнул еще раз, но уже без прежней самодовольной улыбки и покосился на сгорбившегося над арфой Хейваджиму, который, в свою очередь, не без тоски перебирал пальцами струны арфы, извлекая из неё лишь жалобные всхлипы. Стоило признать, что затея оказалась не такой веселой, какой её считал Орихара в начале. Интересно было лишь в самом начале, когда арфа яростно сопротивлялась и даже смогла тремя туго натянутыми струнами оставить на лице Шизуо глубокий след, уже успевший обрасти коркой.
- Это даже не смешно, - пожаловался информатор, подтягивая колени к подбородку, чтобы поудобнее устроиться на диване. – Я думал, что и мартышку можно обучить, но ты, Шизу…
- И-и-и-иза-а-а-ая-я, - предупредительно протянул Хейваджима, не поворачиваясь к информатору.
- Даже когда я пообещал тебе собственную задницу за какой-то короткий этюд, с которым даже первоклашка справится. А ты, марты… то есть Шизуо, даже влюбившись в меня по уши, не можешь сделать даже это.
- Я не… - попытался найти оправдание Хейваджима и тут же досадливо рыкнул – а с чего бы ему искать оправдание? С чего бы ему вообще тут находиться и пытаться сыграть что-нибудь на арфе для этой неблагодарной блохи ради быстрого перепихона?
- Играй уж как можешь, - махнул рукой Орихара и широко зевнул. – Получится – отдам собственную задницу в двухдневное пользование. А там можно и за поэзию сесть. Любишь сочинять стихи, Шизу-тян?