[king_marionette]

Ориджинал +(немного сказок)

Название: Беды Кощеевы (рабочее)
Автор – king_marionette
Бета - Guadeloupe
Пейринг – Кощей Бессмертный/Иван-Царевич
Рэйтинг – PG-13
Жанр - Фэнтези, POV
Размер – миди
Статус - в процессе
Саммари – Если в жизни Бессмертного все плохо, то, можете не сомневаться, все станет намного хуже. С одной стороны неугомонный царевич, которому не терпится на подвиги, с другой твой новый «коллега», пытающийся захватить Тридесятое царство. Что выбрать – лишь Боги знают. Авось и пронесет как-нибудь…Но не в этот раз.

От автора

От автора – Здравствуйте. Эта моя первая большая работа, которую бы мне хотелось довести до ума. И она является измененной работой «Царевич на удачу», которая была… не столь удачной и гладкой. Я изменил повествование и саму историю в целом, так что пересечений с той попыткой почти нет. Я буду благодарен за похвалу и развернутую критику. Я всегда мечтал написать нечто в стиле фентези (что ближе к этому), и поэтому я могу за некоторыми моментами не уследить.
Пожалуйста, прочитайте следующее. Эта история является большее ориджиналом, чем фанфиком, хотя сказочный фендом в наличии имеется, с этим я спорить не буду. Тем не менее, это не написано «по мотивам» и единственное пересечение – это имена героев (которые, кстати, принадлежат всем и никому). Большое спасибо за понимание.
Если вам интересна внешность героев, то могу пригласить вас в тумблер Кощея Бессмертного - koschei-the-immortal.tumblr.com/
Большое спасибо еще раз.

1. Читать на фикбуке

Нeзванный гость, посягнувший на молодильные яблоки, был крепко привязан к стулу. Да не кто-то, а сам сын Берендея – государя Тридесятого Царства. Однако, как я заметил, ни его воспитание, ни благородное происхождение не мешали ему вести себя по-свински.
Пока я пытался сверить его профиль с монетой, бесеныш успел выгнуться и со злостью плюнуть мне в лицо. С десяток годков жил тише воды, ниже травы: дев не крал да молодцев не убивал. Обворовывал, конечно, но возвращал в деревню невредимыми, если слушались. А коль не слушались, то отправлял их домой не только живыми, но и нагими.
И что взамен? Ни недели, проведенной в тишине. То богатыри решат замок осадить – изгнать врага с земель Тридесятых, то какой-нибудь детина на бой вызовет. Этот мало того, что пол яблони оборвал, так еще его глупости и жадности хватило на то, чтобы у меня в замке по сундукам пройтись. Да недалеко ушел с награбленным. Я за версту чую, если кто мое золото тронет.
- Ну что, стало легче? – строго спросил я, уперев кулаки в бока. Ей-богу, стою как учитель перед нерадивым учеником. Яга бы увидела – живот бы надорвала со смеху.
Но царевич и не думал успокаиваться – удар в колено красным подкованным сапогом меня в этом убедил.
- Смерти захотелось, темное отродье? Не из шелка заморского сделаны богатыри!
В «богатыре» роста было чуть больше трех локтей, что на пол головы ниже меня. А самые низкие витязи были, как минимум, пять. Как ни вызовут на бой, так полдня им, воякам тупоголовым, объясняй, что ты и есть Кощей – единственный тиран и супостат на все Тридесятое Государство. Не верят все равно. Говорят - слишком щуплый. Будто бы иные злодеи не такие. Не от хорошей же жизни иродами становятся.
- Все? – поинтересовался я, предусмотрительно отойдя на пару шагов назад, чтобы не получить и по второму колену сапогом.
- Отпусти меня, чудище ты поганое, - тут же затребовал обнаглевший царевич.
- Еще чего, - оскалился я. – Будь ты крестьянским сыном, так бы сразу отпустил. Чего взять с бедняков. А за царевича можно и выкуп потребовать. Да побольше!
«И даже не одну телегу золота», - добавил я про себя.
- Мы бедные.
Конечно, бедные. Мой взгляд впился в пуговицы золотые царевича. Так и манят. Просто проклятье какое-то: не могу пройти мимо благородного металла, хоть разбейся. Руки сами тянутся за пазуху спрятать. Иной раз за монетой только к черту на рога не полезешь, да и то не всегда.
- Тогда в жены возьму. Коль не материальную, так моральную компенсацию получу.
- Компе…что? – царевич от удивления аж рот открыл. – Ты это! Не того! Не пойду я за тебя.
- Да кто же тебя спросит? – ласково улыбнулся я, с удовлетворением наблюдая, как перекосилось лицо у царского сына.
- Я, например, - вставил еще один незванный гость, прибытия которого я не заметил. – Мне его покойная матушка не простит, если он свою юность на тебя, нечисть поганая, потратит.
За спиной царевича стоял загорелый мужчина, одетый, как степняк. Лишь разбойники и воры носят рубашки льняные с расписанными шароварами. Да было лишь одно несоответствие – что перчатки, что сапоги – видно, что дорогие. Таких даже у самых матерых грабителей не увидишь, а о находке и речи быть не может.
- И тебе привет, Серый, - процедил я.
Что сказать о Волке? Уже как с тысячу лет мы соперники. Он то царевну у меня уведет, то на золото польстится. Идут года, молодцы каждый раз разные приходят, а помощник их все тот же.
- Тебе тоже не хворать, Кощеюшка, - так же хмуро кивнул он. – Так чего он сотворил, коль ты его решил наказать столь суровым способом?
- Молодильную яблоню он разорил.
- Вань, ну и зачем ты яблоню трогал? – спросил Волк у царевича.
Ваня. Иван. Не сказать, что я поражен воображением Берендея – он ни лицом, ни умом никогда не отличался. Но назвать сына Иваном – это обрекать ребенка быть не то героем, не то дураком.
Судя по всему, его чадо выбрало себе путь полегче.
Но с внешностью Ивану повезло. Кудри черные, глаза дикого зеленого оттенка, лицо правильное с румянцем на щеках. И что ему не сидится в тереме? Такому легко бы нашли такую же глупую жену, и зажили бы счастливо. Но нет, кинулся искать приключения на мою голову.
- Хотел продать, - буркнул Иван. – Кто же знал, что этот на меня нападет.
- Извинись, - хмуро проворчал Серый. – Сейчас.
Царский сын опустил голову и что-то надрывно проныл, за что тут же получил подзатыльник.
- «Что б ты сдох»? – подозреваю, что именно это и имелось ввиду. - Иван. Четко. Выразительно. С поднятой головой.
- В глаза не обязательно смотреть, - на всякий случай предупредил я.
- Простите, - напряженно процедил Ваня, сверля меня взглядом.
Ситуация была более чем подозрительной. Мне так и хотелось спросить в лоб, что же такое произошло, раз мне еще не снесли голову, не ограбили и не воткнули в грудь саблю. Да еще и извинились. Надеяться, что спустя несколько сотен лет в нем заговорила совесть, я даже не смел.
Вроде бы все еще преклоняет колени перед этой родственной ветвью - верой и правдой служит потомкам той прекрасной крестьянки, которая когда-то пленила его сердце. Прозаично для наших времен и глупо. Как я помню, во всем роду достойной его службы была лишь Елена – прекрасная царевна, которая красотой затмевала даже заморских принцесс.
Помедлив, я кивнул в ответ. Любопытно все же.
- Мы останемся у него?! Ты про этого «друга» говорил?! – задрал голову Иван. – Ты сдурел что ли, Серый?
– Нам помощь нужна, - твердо сказал Волк, и было непонятно, к кому он обращается – ко мне или к своему царевичу.
- Я еще не согласился помогать. И, знаешь, странно просить меня о помощи после стольких лет, - лукаво улыбнулся я, прищуриваясь. Даже если я соглашусь, то набить цену я собирался немалую. Нельзя же взять и отказаться от телег с золотом, когда в гостях такая важная персона.
- Ты мне должен, - многозначительно приподнял брови Серый, как будто я должен понять, о чем он. Хотя на моей памяти случая, где я мог бы остаться в долгу, не было.
- И ей должен.
Я удивленно приподнял брови. Про «Ей» - так теперь называл Волк ту самую Елену Прекрасную – я помню. Поклялся всем золотом в моей сокровищнице, что однажды окажусь полезным ее ребенку. Однако, на тот момент, признаюсь, я сомневался в его существовании в будущем. Но порази меня молния Перуна, если Елена могла родить такого поросенка.
- А Ей-то с какой стати я должен?
Волк положил свои загорелые ладони на плечи царевича, и четко произнес то, чего я боялся больше всего.
- Сын.
- Чей сын? – почуял неладное Ванька. – Ты тут полегче с выражениями. Надеюсь, я не сын этого мертвяка. Моя мать не могла…
- Успокойся, - заскрипел зубами я. - Не могла.
После трех минут молчания Иван нетерпеливо заерзал на стуле.
- Ну раз мы остаемся, то развяжи и накорми уже, - потребовал он.
Многоликие Боги, просто дайте мне сил не свернуть ему шею.

- То есть, сбежал? – вскинул брови я, выслушивая объяснения царевича с набитым ртом.
- Не сбежал, а решил взять Вожжи Жизни в свои руки. Смысл мне сидеть в тереме, я ж не девица! Родился последним, то есть править, если и буду, этак к годкам так пятидесяти. Скорее заставят жениться на какой-нибудь заморской уродине ради поддержания мира. Так не любо это мне. Вот и подумал, чем я сам себе не хозяин?
- И решил поговорить с отцом?
- Нет. Просто собрался и уехал на волке. Правда, пришлось оборачиваться в коридоре, так что…Можно сказать, что четверти терема нет. А потом оказалось, что даже монеты не взял. А народ, - Ванька поморщился, аж ударив ложкой по столу. – Отчего-то не верят, что я царский сын.
Я вздохнул, подперев щеку кулаком. Если Ивана увидят рядом со мной, то решат, что я царевича украл, чтобы требовать выкупа. Или же сделать из него своего ученика. И очень уж надеюсь, что версия про женитьбу светлые головы все же не посетит.
- И решил начать с продажи молодильных яблок? – я взвесил в руке яблоко наливное, раздумывая, а не бросить ли мне его на блюдце и не посмотреть, что в его дворце творится.
- Да не знал я, что они молодильные. Яблоки как яблоки. Но сначала мне разбойники попались. Мечи в кабаке продал, там и поел. Но только на это и хватило, - пожал плечами Иван.
Взгляд царевича скользнул по яблоку, и через секунду он потянулся к нему. Я лишь руку успел отвести. Не умеют обычные люди волшебными вещами пользоваться. Только и знают, что ломать.
А этот еще подавится.
- А что оно делает? – с интересом спросил Иван, забыв о еде.
-Показывает, что я хочу увидеть. Но обычно я его использую, чтобы связываться с другими злодеями, - честно ответил я, кинув яблочко на блюдечко. – Вот и сейчас со мной кто-то свидеться желает.
- А кто? – нетерпеливо спросил царский сын.
- Сейчас узнаем.
Я ногтем ударил по дну блюдца и вгляделся.
Да и кому я могу быть нужен? Не Горынычу же. От его браги башка трещит с неделю, а раны его пусть лучше Яга зашивает – она хоть огнеупорная.
Ан нет.
К моему удивлению, появилось взволнованное лицо Яги, что само по себе было странно. Ведьма, как ее мамка и прабабка, была девицей уверенной в себе, пустяками голову не забивала. Как и на то, что ее называют за глаза Ягой – костяной ногой. Ноги у нее были хорошенькими и прямыми – даже царь глаз не отведет, что говорить о простых молодцах. Она единственная, кто мог им и баньку истопить, и спать уложить. Веселая, взбалмошная, не знающая покоя – такая Яга совсем не вязалась с ее нынешним видом. Круги под глазами, обкусанные губы, яркие изумруды-глаза теперь же приняли противный болотный цвет…
- Кощеюшка, - прервала мои мысли ведьма слезным тоном. – Кощеюшка. Неладное творится. Гадала я на гуще да на костях – беда идет. Беда страшная, да по твоей глупости.
Ванька за моей спиной восторженно ахнул и зашел мне за спину, чтобы подглядывать из-за плеча. Ведьму испугался что ли?
- Что же такое случилось по моей глупости?
- Леса волнуются, животные бегут, словно от пожара. Земля стонет – страшное поднимается. Была я в дальнем лесу, там вся земля высохшая да деревья не дают побегов. Так я бежать оттудова. Поняла, коль задержусь еще хоть на минуту, так и меня смерть настигнет.
Я пожевал губу. Если дела и, правда, настолько плохи, что сама мать-природа предупреждает об опасности, то остается лишь гадать, насколько страшной она окажется.
- Ну и чего тут странного? После зимы земля умерла. Всего лишь, - пожал плечами Иван, фыркая.
- Кощеюшка, убери его, я же не накрашена! – тут же взвизгнула Яга, закрывая лицо руками.
Серый волк, сидящий у двери, громко фыркнул.
- А тебя, шавка блохастая, никто не спрашивал! Я на тебя потратила столько лет, столько зелий тебе споила. Сказал хоть бы слова приятного! Но нет! Чтоб ты весь мухоморами покрылся, чтоб ты…
Ванька удивленно приподнял брови, и я ловко выхватил яблочко. Лицо Яги расплылось, и через секунду на дне тарелки остался лишь незамысловатый узор. Не люблю я чужие скандалы да проклятья – Яга Волка до сих пор не простила за то, что он ее не полюбил. А я выслушивай крики да мухоморами покрывайся.
Но нужно в путь. Ведьма никогда не ошибается в пророчествах. Если говорит, что будет страшное…
- Слушай, а можно я возьму твою корону, когда ты умрешь? – неожиданно поинтересовался Иван. – Пожалуйста?
Кажется, для меня оно уже началось.

2. Читать на фикбуке

Дорога попалась нам на удивление неровная и полная ям из-за частых ливней, которые со стороны казались безобидными лужами. Успев провалиться в одну из них, я следил за каждым шагом Князя, натягивая поводья и жалея, что не взял вместо него живого коня. Хоть было бы не все равно, куда ступает – по земле или по болоту.
- Так вот. Замахиваюсь я саблей грозно и отрубаю Горынычу аж две головы. Вместо них вырастает четыре, - с запалом рассказывал Иван нам историю, которой не было и трети правды. Хотя бы потому что головы у Горыныча не отрастают, да и жаром дышит так, что любой молодец подпечется скорее, чем подойдет на расстояние вытянутой руки. Ну или меча – без разницы.
Волк сонно зевал и порой невпопад кивал, когда царевич к нему обращался. Наверное, думает, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не додумалось на самом деле пожаловать к змею.
- Слушай, мертвый, - кажется Иван все же обратился ко мне. - А твой конь плотоядный?
Я приподнял брови.
- Ну не правда, - фыркнул я, хлопнув Князя по глазу, устремленному на царевича. Не скажу, что буду горевать, если он обглодает Ванькины косточки, да и радоваться не стану. Да и зачем это моему старому, но недоброму скакуну? У него брюхо худое, давно уже от человечины отказался. Если только укусит…
- Когда-то был, - пожал плечами я.
- А-а-а-а-а он может?..
Волк хмуро посмотрел на меня, и я отвернулся, так и не ответив на этот вопрос. Убить? Может. Откусить руку? Может. А о том, что в года, когда у моего скакуна билось сердце, он ради забавы головы отрывал, я вообще говорить не буду.
Князь недовольно заржал, обнажая острые клыки, и повернулся к старой кобылке Ивана, которая еле-еле поспевала за нами.
- Слушай, а как ее зовут? – неожиданно перевел тему царский сын, зарывая пальцы в редкую гриву лошади. – Вот как ее звали раньше?
- Забыл спросить, - огрызнулся я. Не было ни времени, ни желания будить ее хозяина, который дремал в нескольких локтях от нее. Для успокоения совести оставил ему пару серебряных монет – другую купит.
К середине дня я осознал, что зря не разбудил – такую лошадь не продают. Ее отдают, доплачивая сверху. Несмотря на обманчиво (как я уже понял) умные глаза и красоту породы кобыла попалась упертая и вечно голодная. Сделает шаг и обязательно опустит морду в высокую траву. Если бы не привязали к Крапивке, то лишь к ночи добрались бы до ближайшего леса.
А Крапивка умница – недаром она лошадка Яги. Высокая, чернявая. Да только подозреваю я, что на деле это заколдованная девица, да все руки не дошли проверить. Хотя, думается мне, лошадью ей уже привычнее.
- Как насчет Ромашки? – задумчиво произнес Иван, явно решив опробовать все полевые растения. – Ну или там клевера.
- Глупые имена, - фыркнул я, и Крапивка одарила меня сердитым взглядом.
- Тростинка? Колосок?
- Помолчи, - зашипел я, за полдня уже устав от его голоса. Зря не додумался взять с собой кляп. Или хотя бы что-то, что можно воткнуть неугомонному царевичу в рот? Ну или оставить в замке вовсе.
- Слушай, - впервые за день я услышал бархатный голос Волка. – А ты куда собрался такой нарядный? Плащ с вороными перьями. Сам что ли бегал за бедной живностью и ощипывал? Да и глаза больше не прячешь – хочешь быть узнанным?
Я фыркнул, оскорбившись.
- Помни, я видел, как ты вылизываешь себя под хвостом. Так что не тебе смеяться надо мной, - процедил я. – И нет. Не так сложно раздобыть. Если постараться, конечно.
- А что, вы раньше общались? – влез Иван, казалось, уже забыв о подборе подходящего имени.
- Раньше мы были хорошими друзьями, - проворчал я.
- Поэтому я обратился к тебе, а не к кому-то еще, - нахмурился Волк. – В прошлый раз я понял, что ты… не так плох, как я думал. Тогда…
- Не начинай, - отмахнулся я, дотрагиваясь до переносицы. – И думать о нем не хочу. Что было, то прошло. И не при нем. Нет своих тайн, Волк, так храни чужие.

Глупо было надеяться, что в ближайших деревнях не узнают Кощея. Люди, которые вживую видели мой дворец, верят во все, что им ни скажи. Даже в чертей на колокольнях, полагая, что их отпугивают лишь молитвы да вилы, что уж говорить о байках странников. Мне же на руку.
Недолго думая, мы завернули в первый же двор. Выглядывающие из окон хозяева оказались рады гостям до такой степени, что закрыли дверь на засов.
Я привязал Князя к столбу, с нежностью потрепав его по клыкастой морде, и протянул руку Ивану. Который, видимо, ни разу на лошади не сидел даже – ни залезть, ни слезть самостоятельно он не мог.
Первым решил пойти Волк. Постучав в дверь для порядка, он приложился к ней ухом. После чего с ноги пробил ее. Скажем, Волк никогда не умел общаться с людьми.
- Вот и ночлег, - я поставил сопротивляющегося Ивана на порог, хлопнув его по боку. – И мясо.
«Мясо», а точнее барин с двумя дочерьми: одной упитанной, другой же худой, как щепка – в миг стали бледнее мела и попытались вжаться в стену. А ведь несложно догадаться, какая из них у отца любимица.
Волк прошел мимо меня и, кинув суму с пожитками на стол, молча завалился на печь. Ваня по-хозяйски отодвинул заслонку с печи и придирчиво понюхал кашу. Даже палец в горшок окунул и попробовал на вкус, тут же скривившись.
Я же стоял в шаге от порога, скрестив руки на груди.
- Ну здравствуйте, хозяюшки, - как можно мягче произнес я, белозубо улыбаясь.
Толстушка взвизгнула, уставившись на мои зубы. И не зря. После проклятья я могу посоревноваться в клыкастости даже с самой плотоядной нежитью. Отсюда и легенды о том, что я мясом человеческим питаюсь. Не отрицаю – мать нынешней Яги и не такое подавала к столу.
- Так что же вы стол не накрываете? Аль не рады гостям? Нам бы мяска, баньку и ночлег. О большем не просим. Ну и если вы хотите живыми остаться, то, конечно, обязаны будете хранить тайну о том, что мы сюда заезжали.
Однако стоило мне отвернуться, как барин покатился ко мне. Другого слова я не могу подобрать, особенно если учесть, что он был не только низким, но и круглым. У таких людей сначала живот идет, потом ноги.
И, судя по предмету, который он вонзил мне под лопатку, с ножом.
Я опустил голову, чтобы увидеть, как острие ножа показывается уже из моей груди, и тяжко вздохнул. Снова придется объяснять по-плохому.

Хозяева, трепетно державшиеся за свои жизни, угостили нас не только кашей, но и вареной картошкой с укропом и голубцами, которые, к слову, Ванька уплетал за обе щеки. Царевича в нем не признали (а может они не держали и золотого в руках, чтобы знать царского сына в профиль), поэтому боялись так же, как меня. Стоило ему зыркнуть грозно или руками провести, так все семейство вздрагивало в ужасе – как бы не околдовал взглядом или не выпустил из ладонейзмей ядовитых. Грешно смеяться над ними, но как забавно.
Даже Серый спустился к нам: сонный, со спутавшимися вконец волосами. Сел около Ивана и уткнулся в тарелку – даже глаз не поднимает. Дочки барина вокруг него увивались и так, и сяк, а Волку как о стенку горох. Да и сам хозяин смотрел на него с нескрываемой симпатией. Все-таки южанина привычней ему видеть. Как-никак знаешь, что ожидать, чего не скажешь о нас с Ванькой.
Как я понял, худую звали Катькой, а толстую Манькой. Обе с трудным характером и неприятным визгливым голосом. Что не случись, все друг на друга сваливают, топая ногами и замахиваясь кулачками. Стоило ужину закончиться, как они успели подраться, дергая друг друга за косы русые. А Серый мимо них и снова на печь, завернувшись в одеяло.
- А что же вы лошадок не завели в хлев? – забеспокоился барин, прикладываясь жирными губами к моим перстням в знак уважения. – У нас тоже лошадки есть. Авось подружили бы.
Я усмехнулся про себя. Конечно же, подружились бы. Князь мой ревнивец еще тот. Если боги не будут милостивы, то перегрызет он всех лошадок за ночь, а утром будет стоять рядом с Крапивкой, будто бы ничего и не было.
- Так магия их защищает, - как можно небрежнее отмахнулся я. Как показал опыт, не стоит людям говорить лишние детали – они сами их додумают, да еще приукрасят.
- Магия, - с восхищением повторил он. Небось выдумал, что стоит подойти к ним, так извергнутся все вулканы в царстве, затрясется земля и настигнет его какое-нибудь родовое проклятье. На самом же деле максимум Князь ему руку оттяпает. Не более.
Мы все втроем уместились на печи. Самому интересно, каким же образом.
Стоило мне закрыть глаза и задремать, как Ванька неожиданно горячо шепнул мне на ухо:
- А ты, правда, бессмертный?
- Нет, просто для красоты так зовусь, - лениво ответил я, в тайне надеясь, что царевич будет довольствоваться этим ответом.
- А смерть в игле?
- Нет, не в игле.
- А где?
- Далеко. Спи уже.
- А мне правда можно будет взять твою корону?
Я открыл глаза и отвернулся, зажимая корону в руке. Трудные дети пошли нынче.
Сон как рукой сняло.

Иван!
- Убей же его, - с улыбкой приказывают чудовищу, которое не сводит с меня глаз.
- Не смей, - я пытаюсь перекричать его вой, от которого закладывает уши. – Тебе нужен я, а не он! Возьми меня вместо него!
- Тебя? – смеются мне в ответ. – Кощей, ты проклят. Ты будешь на этой земле до тех пор, пока мне не надоест твое существование. И тогда, возможно, я буду милостивее, чем Марья.
- Зачем он тебе?
- Так я тебе и сказал, - засмеялся…человек. Это был всего лишь человек. Но сколько бы я ни пытался прищуриваться, я не мог увидеть его лица.
- Ну чего ты стоишь? Убей же этого царского выродка, - кидают чудовищу.
На меня поднимают амулет, и я могу рассмотреть в нем…собственный глаз.

Я резко сел и тут же зашипел, схватившись за голову – чертовы низкие потолки. Хотя они еще с древности зарекомендовали себя как хорошее отрезвляющее средство. Вместе с секундной болью и звоном в голове исчезло все чувство отчаяния, которое преследовало меня весь сон.
О, Многоликие Боги. О, Боги. Боги. Боги.
- Ты чего вскочил? – зевнул Ванька, не убирая с меня ноги. – Если встал, то иди вари кашу. Или запряги кого-нибудь.
- А валенки вам не прошнуровать, Ваша светлость? – выгнул бровь я, потирая лоб.
- Даю разрешение на сей благородный поступок, - с легкостью согласился Иван.
Я повернул голову в поисках хоть кого-нибудь на кухне. Никого. Темень одна.
На улице заржал Князь, и я наконец-то перевел взгляд на окна… Свет перекрывали десятки лиц, которые вжимались в стекла, с интересом разглядывая нас. Ей-богу, словно уродцев у бродяг или же невиданных зверей.
Стащив плащ, я спустился с печи, ожидая, наконец, объяснений.
Даже если привели с собой всю деревню, чтобы уничтожить Кощея, я-то выйду сухим из воды. Недаром я бессмертный. Если Ваньке ума хватит не сунуться в драку, то и он уцелеет.
Наконец дверь отворилась, и я хрустнул пальцами, разминая их перед долгим заклинаниям. По перстням пробежались разноцветные искры.
Увидев это, барин, стоявший во главе толпы, поднял руки в примирительном жесте.
- Царюшка-Кощей, - молвил он, падая на колени. Его примеру последовал и остальной народ на улице.
Уж такого поворота я точно не ожидал.
- Царюшка-Кощей, защиты просим.
Я с трудом поднял челюсть.
- О какой же защите вы просите?
- У нас беда, царь. Повадился к нам кикимор болотный шляться. Как он к нам – так все тащит, что не на своем месте лежит. Особенно золото. Мы к нему в лес – тропинки путает, в болота заводит.
Да сами, небось, сами плутают без помощи леших. Будто бы я не знаю, сколько выпивают мужики для храбрости. Там не то, что тропинки будут заводить в болото, там собственная хата покажет лесом дремучим.
- Неужто всего от одной кикиморы страдаете?
- Тык ведь и одного хватает. Он, зараза, человеком обращается – дурачит всех. Ему слово, а он десять. Прогнать хотели – так Миколу загрыз - лишь кости нашли. А когти у него какущие – с палец! И зубы по локоть. Нет от гада такого никакого спасения.
- Золотом отплатите? – наконец-то задал я вопрос, который меня интересовал с самого начала.
- И кашу сварите, - послышался с печи голос Ивана и едва различимый храп Волка.

- Да не может быть это кикимора.
- Почему ты так считаешь?
- Наверное, потому что они явно никогда не видели кикимору.
- А что такого в кикиморах? – вмешался Иван.
- Кикимора не умеет колдовать. Она не умеет оборачиваться. И не в состоянии загрызть мужчину. Они падальщики.
- Но они были уверены, что это был кикимор.
- И уж точно они не делятся на самок и самцов.
- А убить?
- Повышенная сопротивляемость к магии. То есть их нельзя уничтожить магическим способом, но и сами они магией пользоваться не могут. Их вид благодаря этому и живет в любых условиях.
- То есть топором ее можно убить?
- Если не заговоренным, то нет, - отмахнулся я, повернувшись к Серому. – Да и дороги не умеют запутывать. Это умеет делать только леший…
- А стрелой?
- Да.
Волк фыркнул.
- Но давай вернемся к началу. Тебе в ноги упала деревня, назвала тебя царем, и ты тут же согласился им помогать, - спокойно проговорил он.
- Они мне заплатили, - вставил я самую важную часть, в доказательство тряхнув мешочком с монетами. Там от силы монет двадцать, но все же это лучше, чем ничего.
- А вилами?
- Да.
- Ты все равно помог бы, даже если бы у них денег не оказалось. Потому что тебе достаточно потешить собственное самолюбие.
- Чего пристал? – раздраженно зашипел я.
- В былые времена ты бы взял деньги и спокойно ушел бы в другую сторону.
- В былые времена ты не нянчился с царевичами и не просил у меня защиты.
- А если задушить? – снова встрял Иван.
Я мрачно посмотрел на Ивана.
- Понял-понял. Молчу.
- Сам подумай – даже если кикимора может хотя бы что-нибудь из того, что нам перечислили, то это, возможно, уникальный случай. Или же это не кикимора, а что-нибудь намного интереснее.
Волк фыркнул, но больше спорить не стал.
В тот момент я был доволен победой, не зная, насколько сильно я оказался прав.

Нежить днем, как правило, не показывается, а в дремучем лесу можно заплутать в любое время суток. Для начала мы искали место для ночлега, потом дичь (однако, отчего-то стрелы Ивана несколько раз находили лишь мой затылок).
Лишь к вечеру мы нашли поляну попросторней и развели там костер, усевшись вокруг него.
- Ну а как мы его изловим?
- Если кикимора любит золото, то на него и будем ловить , - пожал плечами я.
А коль нет, то на Иванушку поймаем. Лесная нежить любит полакомиться человечиной. На зверей рука не поднимается – иначе можно получить от лешего. А людей можно таскать, сколько душе угодно. Вот удивительно развитие духов. Домовые, разнеженные в тепле, со временем стали куда слабее тех же леших, которые за каких-то пятьсот лет не только вселили страх в сердца людей, но и заметно расширили свои владения. Это вам не избушка в двадцать шагов.
Волк, будто прочитав мои мысли, поморщился и отвернулся.
- Так, я надеюсь, ты не для красоты за ним по пятам ходишь?
- Иди ты, Кощей... На слова бранные.
Я передернул плечами, показывая, что мне его одобрение нужно, словно быку вымя. На этом мы и разошлись.

Нашу "кикимору" мы все же ловили на Ваньку и мешочек золота, с которым мне не хотелось расставаться - одна мысль о том, что я могу его потерять, вызывала во чуть ли не животный ужас. И лишь только потом, когда мы прижали нежить к земле, она округлила глаза и удивленно спросила «Дядя Кош, ты ли это?»
И сейчас Федор впился зубами в уже мертвую безымянную лошадь, заставив меня поморщиться. Бедное животное хоть и выводило меня из себя весь прошедший день, но сейчас я стал испытывать к ней нечто вроде сочувствия. Волк и Иван вовсе смотрели в другую сторону, усердно делая вид, что никто из них не слышал смачное чавканье сына Яги.
Лишь Князь с заинтересованностью и тоской наблюдал за его скромной трапезой.
- Да она с ума сошла, - фыркнул Федька, вытерев губы рукавом. - Выгнала меня. Фильку выгнала. Даже Сашку выгнала. А куда пойдешь из родного болота? Так я решил, что уйду с купцами. Залез к ним в тележку ночью, так не прошло и дня, как нашли меня и отколошматили.
"По запаху нашли, не иначе" - подумал я, зажимая нос плащом - разило от нашего гостя так, что даже мухи не спешили собираться на пир.
- Я бежал весь вечер и всю ночь, пока не добрался до сюда. Так леший пригрел - дядю Тихона я знаю с тех пор, как из болота вылез. Он каждый год к мамке ходит в карты играть. И каждый год уходит с пустыми руками. Вот я и подсуетился - сказал, что мамка простит ему долг, если он меня выручит.
Ванька, повернувшийся на разговор, тут же позеленел и на шатающихся ногах отошел от нас подальше.
- Я парень румяный, кудрявый, красивый, - аж задрал нос Федька. - Подумал, а почему бы не осесть в этих краях? Выберу себе девицу похозяйственнее, стану охотиться да хворост добывать. Но первая девица, завидев меня как дала деру! Я так и остолбенел, глаза вылупив. Луна еще так высоко была…
- Небось при луне глаза фосфором светились, - фыркнул я.
- Да черт их знает. Может и светились, - рассмеялся весело Федька. - Видишь, как встретили?
Федька указал на стрелу в боку.
- Пытался вынуть - так больно. Да и гноится жутко, зараза. А это. Вы к мамке едите? Мне тоже надо.
- Нет, - в один голос ответили мы с Волком.
- Что это нет?
- Не возьмем то есть.
Федор передернул плечами. До восхода солнце оставалось часа четыре. И, судя по всему, он был уверен, что за это время сумеет нас уговорить.

@темы: 2013, фанфик, Ориджинал