Турция/fem!Греция. "Господин назначил ее любимой женой!". Бонус за Грецию-пацанку, с раздражением взирающую на восточную роскошь.
Здесь фем!Грецию зовут Береника.
читать дальшеШепот в дальних спальнях возник еще рано утром, когда встала вся прислуга, перебудив жен Турции. И без того плохо спавшие красавицы, обласканные солнцем и всевозможными маслами, мало понимали, в каком именно положении они оказались, и почему на прежде великих богинь в этом доме даже служанки стали смотреть свысока, зная, что с их стороны им ничего не грозит. Никто не собирался исполнять их приказы, особенно после вчерашней свадьбы Господина и Береники, которую Турция так щедро приютил еще ребенком через войну.
По любви или заставили – никто точно не смог бы ответить. Лишь Аллах ведает, что в сердце этой дикарки, в которую Господин влюбился, словно мальчишка, полностью исполняя любые капризы сначала своей подчиненной, а потом уже и молодой жены.
- Господин назначил её любимой женой, - новость по дворцу разлетелась ураганом, вызывая улыбки у слуг, которые в тайне подозревали о таком повороте, и гримасы у жен, не понимающих, как это случилось. Как эта дикарка стала лучше их. Господин назначил её любимой женой, а о них и забудет скоро.
Что уж сказать о Беренике, то она и после замужества нисколько не изменила своим принципам: предпочитала грубую мужскую одежду, каждый день занималась на мечах, не соглашалась добровольно лечь на роскошную кровать и не думала подводить углем глаза, как это делают другие жены.
В детстве дикая, непослушная, словно кошка, перепрыгивающая с дерева на дерево, она была неугомонна. Став чуть старше, она заметно успокоилась, взялась за книги и днями жила в библиотеке, отказываясь приходить на обеды и ужины.
Аднан растил её только для себя, целуя колени и заискивающе заглядывая в её лицо, которое и не думало одарить его хоть слабой улыбкой.
Береника не любила роскошь, которой он мог бы её одарить. Она выкидывала его подарки, не беря ничего. Она была свободна, даже находясь в заключении. И чего уж точно не хотела, чтобы её клетка была золотой. И Греция рывком вырвется из его рук, бросит его библиотеку, откажется от той чудесной жизни, которой они могли бы жить.
Впрочем, Аднан уже об этом не вспомнит, когда через века он зайдет навестить бывшую жену, бросившую его за глоток свободы, и не без удивления наткнется на маленького мальчика, чертовски похожего на свою мать и Садыка.
- Это мой сын? – как можно спокойней спросил Аднан, хотя внутри все пылало и заманчиво нашептывало не сдерживаться. Скрутить Грецию, как это было в те времена, когда девчонка, пренебрегающая его правилами, попадала в карцер на несколько дней, а то и недель. Для её же блага. И тогда она была обязана его известить о том, что он стал отцом.
- Ты мне ничего не сказала.
- И не собиралась говорить. Это ребенок Бога.
- С каких пор ты меня чествуешь столь высоким именем, разделив со мной ложе лишь трижды?..
Её глаза полыхнули ненавистью, после чего она, нахмурившись и плотно поджав губы, как это делала в тех случаях, когда Садык задевал её за живое, сделала шаг вперед. Она до сих пор смотрела на него снизу вверх, не став выше ни на сантиметр, все еще отказываясь носить женскую одежду и принадлежать хоть кому-то.
Аднан с усилием оторвал свой взгляд от плотно обтягивающей грудь легкой рубашки Греции, и не смог не заметить, что Береника уж слишком принципиальна, раз игнорировала даже такую вещь, как бюстгальтер.
И был ли смысл её отпускать так рано? Эту еще молодую страну, полную амбиций и своих тараканов, которых Садыку никогда не понять, еще не вошедшую в зрелость и не познавшую всю сладость любви и жизни? А он бы дать ей все это, лишь пожелав.
- Я хочу, чтобы ты ушел. И больше даже носа не сунул на мою территорию. Даже когда здесь Япония, - она сложила аккуратненькие ручки на груди и посмотрела на Аднана, как на равного ей, грозно сверкая глазами. – И я хочу, чтобы ты забыл про него, Турция.
- А теперь выслушаем, что хочу я? – ухмыльнулся Садык, наклонив голову набок. – Я хочу растить своего сына. Хочу, чтобы ты перестала дурить. Хочу, чтобы… Сколько у меня желаний осталось, кстати?
- Дурак, - едва сдержала улыбку Береника.
- Мам, пап, дождь начинается, - обеспокоено протянул малыш и немного сонно потер глаза.
- Пап?..
- Пап? – Садык сам не заметил, как его губы растянулись в широкой улыбке. – Начнем сначала? Привет, наследник Османской Империи!
Аднон сел на корточки и протянул к малышу руки, жестом показывая, что он не опасен.
- Турции, - поправила Береника и подтолкнула ребенку к отцу, подумав, что… это ей что-то очень напоминает.
Здесь фем!Грецию зовут Береника.
читать дальшеШепот в дальних спальнях возник еще рано утром, когда встала вся прислуга, перебудив жен Турции. И без того плохо спавшие красавицы, обласканные солнцем и всевозможными маслами, мало понимали, в каком именно положении они оказались, и почему на прежде великих богинь в этом доме даже служанки стали смотреть свысока, зная, что с их стороны им ничего не грозит. Никто не собирался исполнять их приказы, особенно после вчерашней свадьбы Господина и Береники, которую Турция так щедро приютил еще ребенком через войну.
По любви или заставили – никто точно не смог бы ответить. Лишь Аллах ведает, что в сердце этой дикарки, в которую Господин влюбился, словно мальчишка, полностью исполняя любые капризы сначала своей подчиненной, а потом уже и молодой жены.
- Господин назначил её любимой женой, - новость по дворцу разлетелась ураганом, вызывая улыбки у слуг, которые в тайне подозревали о таком повороте, и гримасы у жен, не понимающих, как это случилось. Как эта дикарка стала лучше их. Господин назначил её любимой женой, а о них и забудет скоро.
Что уж сказать о Беренике, то она и после замужества нисколько не изменила своим принципам: предпочитала грубую мужскую одежду, каждый день занималась на мечах, не соглашалась добровольно лечь на роскошную кровать и не думала подводить углем глаза, как это делают другие жены.
В детстве дикая, непослушная, словно кошка, перепрыгивающая с дерева на дерево, она была неугомонна. Став чуть старше, она заметно успокоилась, взялась за книги и днями жила в библиотеке, отказываясь приходить на обеды и ужины.
Аднан растил её только для себя, целуя колени и заискивающе заглядывая в её лицо, которое и не думало одарить его хоть слабой улыбкой.
Береника не любила роскошь, которой он мог бы её одарить. Она выкидывала его подарки, не беря ничего. Она была свободна, даже находясь в заключении. И чего уж точно не хотела, чтобы её клетка была золотой. И Греция рывком вырвется из его рук, бросит его библиотеку, откажется от той чудесной жизни, которой они могли бы жить.
Впрочем, Аднан уже об этом не вспомнит, когда через века он зайдет навестить бывшую жену, бросившую его за глоток свободы, и не без удивления наткнется на маленького мальчика, чертовски похожего на свою мать и Садыка.
- Это мой сын? – как можно спокойней спросил Аднан, хотя внутри все пылало и заманчиво нашептывало не сдерживаться. Скрутить Грецию, как это было в те времена, когда девчонка, пренебрегающая его правилами, попадала в карцер на несколько дней, а то и недель. Для её же блага. И тогда она была обязана его известить о том, что он стал отцом.
- Ты мне ничего не сказала.
- И не собиралась говорить. Это ребенок Бога.
- С каких пор ты меня чествуешь столь высоким именем, разделив со мной ложе лишь трижды?..
Её глаза полыхнули ненавистью, после чего она, нахмурившись и плотно поджав губы, как это делала в тех случаях, когда Садык задевал её за живое, сделала шаг вперед. Она до сих пор смотрела на него снизу вверх, не став выше ни на сантиметр, все еще отказываясь носить женскую одежду и принадлежать хоть кому-то.
Аднан с усилием оторвал свой взгляд от плотно обтягивающей грудь легкой рубашки Греции, и не смог не заметить, что Береника уж слишком принципиальна, раз игнорировала даже такую вещь, как бюстгальтер.
И был ли смысл её отпускать так рано? Эту еще молодую страну, полную амбиций и своих тараканов, которых Садыку никогда не понять, еще не вошедшую в зрелость и не познавшую всю сладость любви и жизни? А он бы дать ей все это, лишь пожелав.
- Я хочу, чтобы ты ушел. И больше даже носа не сунул на мою территорию. Даже когда здесь Япония, - она сложила аккуратненькие ручки на груди и посмотрела на Аднана, как на равного ей, грозно сверкая глазами. – И я хочу, чтобы ты забыл про него, Турция.
- А теперь выслушаем, что хочу я? – ухмыльнулся Садык, наклонив голову набок. – Я хочу растить своего сына. Хочу, чтобы ты перестала дурить. Хочу, чтобы… Сколько у меня желаний осталось, кстати?
- Дурак, - едва сдержала улыбку Береника.
- Мам, пап, дождь начинается, - обеспокоено протянул малыш и немного сонно потер глаза.
- Пап?..
- Пап? – Садык сам не заметил, как его губы растянулись в широкой улыбке. – Начнем сначала? Привет, наследник Османской Империи!
Аднон сел на корточки и протянул к малышу руки, жестом показывая, что он не опасен.
- Турции, - поправила Береника и подтолкнула ребенку к отцу, подумав, что… это ей что-то очень напоминает.